О гуманистах Англии

[shutov]

Роджер Скрутон, The American Spectator

Отношение к религии в моей семье было типичным для послевоенной Англии. Мои родители не возражали против уроков христианской веры и ежедневных богослужебных собраний, которые проводились в нашей школе. Более того, они поощряли наши традиционные походы в церковь и воскресную школу, так как считали, что строгость действующих там порядков идет нам только на пользу. Но при этом дома у нас была свободная от религии зона: мы не воздавали благодарений перед едой, не молились на ночь, и семейная Библия, втиснутая между Оксфордским словарем и «Историей Второй мировой войны» Уинстона Черчилля, годами пылилась на книжной полке. Наши родители считали себя гуманистами. Они были воспитаны как христиане, но пройдя войну, отказались верить в Бога, допустившего столько страданий, и приняли гуманизм, который на тот момент показался им единственным приемлемым убежищем в отсутствие веры. Родители не прыгали от радости, когда сделали этот выбор, тем более не навязывали его другим: просто лучшей замены Богу они не нашли.

Всю жизнь меня окружали гуманисты, подобные моим родителям. Я дружил с ними в школе и ходил к ним на лекции в Кембридже. В минуты моих сомнений в христианской вере, привитой мне в младших классах, я всегда мог немного побыть гуманистом и утешиться мыслью о том, что существует другой, более извилистый путь к нравственному совершенству. Сейчас, когда я думаю о гуманизме моих родителей, он представляется мне своего рода арьергардом, стоящим на страже религиозных ценностей. Гуманисты того времени верили, что каждый человек является творцом своих идеалов и также объектом их осуществления. Они считали, что для того, чтобы жить в соответствии с высокими моральными принципами, не обязательно верить в Бога. И все добродетели, проповедь которых была монополизирована христианской церковью, также могут быть и личными качествами отдельного гуманиста. Вера, надежда и милосердие могут практиковаться субъективно, без отождествления себя с какими-либо высшими силами; гуманисты могут строить свою жизнь на любви к ближнему, совершенствоваться в нравственности и смирять свои желания, чтобы быть такими же справедливыми, благоразумными, воздержанными и мужественными, какими учили быть древние греки, задолго до того, как законы церкви стали руководить человеческим духом. Гуманист может быть патриотом; он, так же, как и Христос, может верить в то, что “нет больше той любви, как если кто положит душу за друзей своих”. Он враг ложных взглядов и распущенных нравов, и более других усердствует в защите морали, потому что для него это движущая сила, с помощью которой человечество вознеслось до своих высот, и доказательство того, что мы сами выбираем свои убеждения.

Этот благородный гуманизм уходит своими корнями в эпоху Просвещения, времена учения о морали Канта и прогрессивизма викторианских мудрецов. Когда я вспоминаю о нем, мои мысли обращаются к интересному движению, ставшему в последнее время известным в Великобритании, которое также именует себя «гуманизмом». Члены этого движения скромно прибавляют к своему названию эпитет «новый», совсем как Лейбористская партия в свое время. Движение выпускает свой собственный журнал под названием «Новый Гуманист», и имеет собственных мудрецов, самый видный из которых - Ричард Доукинз, автор книги «Эгоистичный ген» и по совместительству вице-президент Британской ассоциации гуманистов. «Новые гуманисты» проводят рекламные кампании, пишут открытые письма государственным лицам, агрессивно отстаивают свои взгляды и право распространять свою идеологию. Но их убеждения не совпадают с убеждениями моих родителей. Новый гуманизм не тратит времени на провозглашение человека идеальною ценностью. Он почти ничего не говорит о вере, надежде и милосердии; он язвит по поводу патриотизма и пренебрежительно относится к идее о том, что гуманизм является неким «аръергардом» на защите семьи, общественных интересов и половой нравственности. Вместо того чтобы, как положено, заниматься идеализацией человека, новый гуманизм направил свои усилия на поношение Бога и пропаганду, утверждающую, что вера является признаком слабохарактерности. Мои родители тоже считали, что вера в Бога - это слабость, но они не стремились отбирать у людей духовную опору, в которой, как казалось, они так нуждаются.

В настоящий момент Британская ассоциация гуманистов проводит антирелигиозную кампанию: они выкупили рекламное место на городских автобусах и украсили их лозунгом “По всей вероятности, Бога нет. Хватит волноваться, наслаждайся жизнью”. Мои родители были бы в шоке, услышав такое заявление. Они, конечно, согласились бы с предпосылкой, но назвали бы суждение, которое следует, ложным и губительным. Я думаю, что если бы им захотелось рассказать миру о своих взглядах (на самом деле старые гуманисты считали, что свои убеждения нужно не проповедовать - ими нужно жить), их лозунг звучал бы примерно так: “По всей вероятности, Бога нет. Соберись и помни: за свою дисциплину отвечаешь только ты”.

Британская ассоциация гуманистов не считает, что она поступает предосудительно, упоминая в своей рекламе о наслаждении; она, кажется, не осознает, что между строк ее лозунга явно читается: «Выше удовольствия идеалов нет!». В своих публикациях Ассоциация намекает, что единственное, что стоит между человеком и его счастьем - это вера в Бога. Избавьтесь от веры, шепчет она, и вы попадете в прекрасный сад вседозволенности, где будете вкушать плоды, которые ранее ошибочно считали запретными. У гуманистов старого поколения такое гедонистическое послание вызвало бы отвращение, как и сама идея, что можно выкинуть из своей жизни Бога, не стремясь при этом найти Ему замены.

Но такая автобусная реклама полностью гармонирует с духом современной Великобритании: не жалуются даже мусульмане. Правда, один водитель-христианин отказался водить свой автобус и несколько сотен человек написали жалобы в Совет по рекламному кодексу (который со спокойной душой их отклонил), но на этом протесты закончились. Теперь, когда в свете этой рекламной кампании я думаю о старом гуманистическом движении, для меня очевидно одно: старый гуманизм, в отличие от нового, не стремился свергнуть Бога - он хотел вознести человека. Старый гуманизм был позитивным движением, старавшимся отыскать в этой жизни что-то, что стоило бы подражания и жертвы, даже в отсутствие Бога, который мог бы придать найденному сакральный смысл. Гуманисты того времени боялись, что люди, потерявшие веру в Бога, могут забыть о своих идеалах. Им нужно было срочно отыскать новую сдерживающую нравственную силу, и они нашли ее в идее о сохранении человеческого достоинства.

Старый гуманизм не искал удовольствий и тем более не пропагандировал любви к ним. Он черпал свое вдохновение в сокровищнице западной культуры, в трудах философов Просвещения, таких как Милтон, Блейк и Лоуренс. Один гуманист, который оказал очень сильное влияние на формирование моего мировоззрения в Кембридже, считал, что ни в одном творении человечества нельзя найти такого же числа истинных идеалов, как в «Страстях по Матфею» Баха и «Тристане и Изольде» Вагнера, первое из которых написано во славу Христа, а второе вообще не содержит упоминаний о Боге или богах, и воспевает красоту любви, освященную самопожертвованием. Я скептически относился к такому виду гуманизма, но никогда не сомневался в благородстве его целей. Старый гуманизм стремился к превосходству личности над животной природой человека, победе моральной самодисциплины над инстинктивной потребностью. Он считал живопись, музыку и литературу источниками не только удовольствия, но и духовной силы. Таким же образом он относился и к религии. Гуманисты старой школы не верили в Бога. Они думали, что в своем суждении всегда необходимо полагаться на одно из самых ценных свойств человеческого интеллекта - способность задавать вопросы, подвергать сомнению, жить в постоянной неопределенности. Но они уважали религию и изучали ее истины, которые на много веков пережили Бога, явившего их миру.

Когда я пробую оценить новый гуманизм по тем же меркам, с помощью которых я оценивал старый, я поражаюсь отсутствию в нем каких-либо позитивных убеждений и тому, как он стремится компенсировать этот недостаток посредством борьбы с вымышленным им врагом. Я говорю «с вымышленным», потому что очевидно, что религия в Великобритании находится в глубоком упадке, и чтобы подтвердить это, не нужно сверяться с официальными речами архиепископа Кентерберийского: реакция на «автобусную» кампанию является наглядным тому свидетельством. Но слабый враг - это как раз то, что нужно подобным негативистским течениям. Как и многие другие современные идеологии, новый гуманизм стремится выразить себя с помощью того, чему он себя противопоставляет, а не того, за что он выступает. Хотя, если приглядеться поближе, новый гуманизм и ни за что не выступает вовсе, по крайней мере, ни за что конкретное. Это негативное отношение к человеческому существу вошло в моду в нашей стране еще во времена эпохи Просвещения, хотя она наказывала нам брать контроль над собой в свои руки и не предаваться унынию.

Люди, сбросив с себя обременяющие их оковы и обнаружив, некоторое время спустя, что они по-прежнему несчастливы, имеют прискорбную наклонность верить, что они стали жертвами какой-то внешней силы, будь то аристократия, буржуазия, капитализм, священство, или просто вера в Бога. Затем им начинает казаться, что стоит только уничтожить эту силу, и счастье будет подано им на блюдечке с голубой каёмочкой. Я считаю, что именно этот порок послужил причиной тому, что Просвещение, обещавшее воцарение свободы и справедливости, в итоге вылилось в нескончаемую череду кровавых войн.

Я никогда не думал, после того, как я навсегда оставил позади старый гуманизм, что я еще буду испытывать по нему такую ностальгию. Но теперь я осознаю, что в дополнение к тому, что он был благороден по своей природе, он также являлся серьезной попыткой сохранить веру в человеческое благородство, не опираясь при этом на теологическую парадигму, на которой эта вера была однажды основана. Старый гуманизм, по существу, явился доказательством предлагаемого им идеала: примером того, как люди могут определить для себя свои ценности и прожить свою жизнь согласно им.

http://crimecrime.livejournal.com/28962.html

[Навигатор]

Очень интересная и поучительная исповедь британского гуманиста. Жаль, что он не указал свой возраст, но видно, что это немолодой человек. Здесь очень хорошо показано, что в так называемом новом гуманизме были утрачены многие ценные качества старого гуманизма: душевное благородство, уважение к человеку, уважение к нравственным ценностям и высоким душевным качествам. Гедонизм и цинизм нового гуманизма способны скорее оттолкнуть мыслящих людей, чем привлечь к себе. Это еще один пример той профанации гуманизма, о которой я уже писал здесь. Хотелось бы верить, что в английском гуманизме все же сохранились ценные качества старого гуманизма. Там, в отличие от России, все же остались традиции эпохи Ренессанса и Просвещения. А культурная традиция много значит для гуманизма.

[President]

Да, Владимир Львович, Вы правы - текст хороший, интересный и поучительный. И чувствуется, что пишет это человек преклонных лет. К сожалению, ссылка, которую дает А.С. Шутов, у меня не открывается. Хотелось бы посмотреть на источник информации. Иногда это помогает понять что-то еще. Но вот о чем я хочу сказать: как часто бывает, нас подводит нечеткость терминологии или путаница понятий. Я думаю, что автор этой "исповеди" неточен в определениях. То, в чем от обвиняет новый гуманизм, в большей степени относится к так называемому "новому атеизму". Граница между современным гуманизмом и новым атеизмом весьма условна и сложна, но разница есть и в чем-то она существенна. Здесь помогает позиция Пола Куртца, который не принял нового атеизма, усмотрев в нем отступление от некоторых важных принципов гуманизма, прежде всего в области морали и в отношении к верующим. Об этом он, в частности, писал и в манифесте "Неогуманизм "и в статье "Личная нравственность", где он высказал свое плохо сдерживаемое, но глубокое недовольство новым - под новым руководством - направлением работы, созданных им Центров исследования, после того как он ушел в отставку ввиду преклонного возраста. Даю ссылку на эту статью http://razumru.ru/humanism/journal/58/kurtz.htm
И ведь то, что он защищает, это тоже новый или, по терминологии Куртца, неогуманизм. Так что все не так просто, тем более что современный гуманизм перестал быть элитарным явлением, независимо от того, нравится нам это или нет. Таков закон: когда идея становится достоянием широкой общественности, то она неизбежно мельчает в том числе и профанируется. Тем не менее в основе своей современный гуманизм глубоко этичен, хотя его практика в развитых демократических странах во многом сфокусирована на правозащитной работе и на лоббировании законов, которые давали бы организованным формам гуманизма столько же прав, сколько их у религиозных организаций. Мне понятна Ваша ностальгия по высоким идеалам гуманизма эпохи Возрождения. Но взгляните вокруг и Вы увидите столько грубейших отступлений от гуманизма в России, что высокое и романтическое восприятие "старого гуманизма" может показаться бегством гуманиста от реальности, его капитуляцией перед ней. А дела с гуманизмом в России совсем плохи. По сути, единственное общество, которое стремилось работать в лучших традициях европейского гуманизма и просвещения, сегодня засыпает. А то, что мы видим в сетях, это уже нечто иное, широкое, но аморфное, по сути не социальное, а хомячковое, виртуальное. Вот был Ярослав Головин приглашен как президент РГО в Оксфорд на Всемирный конгресс гуманистов, а я до сих пор не могу его уговорить написать отчет, чтобы мы могли его разместить на нашем официальном сайте http://www.humanism.ru
Но все равно динамика, развитие есть, пусть и экстенсивное, подчас за счет глубины и даже профанации, но оно есть и лично мне приходится довольствоваться тем, что есть.
Был бы моложе - стал бы сплачивать и тормошить, будить людей и снова возник бы актив, и началась бы, точнее продолжилась бы реальная работа с россиянами, в первую очередь с молодежью. Но где они, молодые, сильные, вдохновенные, с горящими глазами?! Все загасил, всех атомизировал и ошельмовал путинизм и та двадцатилетняя телеканализационная "продукция" которая превратила сознание населения в чудовищную помойку. Извините за "шатания мысли" в этом моем отклике, но иногда трудно сдержать возмущении тем, что происходит на наших глазах в России.